Каждый двадцатый житель РФ потребляет запрещенные препараты, однако по официальной статистике зависимых намного меньше. Даже такие люди, которые осознали наличие проблемы, не желают пользоваться помощью. У них есть страх, что они будут избиты и привязаны к кровати, что на них поставят пожизненное клеймо. Кто именно занимается реабилитацией наркоманов в сибирских городах, и каким образом государство контролирует этот процесс, который зачастую не очень гуманен, разбирались наши журналисты.

Наркоман по имени Артем не сразу разобрался, как босым попал на улицу, и как ему скрутили руки. Несколько мгновений назад его мама отворила дверь двум верзилам, они прошли внутрь и сообщили молодому человеку, что если он не желает проблем, то должен пойти с ними мирно. Ему захотелось возразить, однако работники реабилитационного центра для зависимых от наркотиков умели справляться с несговорчивыми больными. Артем потреблял наркотики в течение одиннадцати лет из тридцати. Вначале он баловался марихуаной, далее подсел на героин и курительные смеси синтетического происхождения. Проводить лечение в рамках реабилитационного либо наркологического диспансера ему не хотелось, поскольку он считает, что лечиться нужно на море, в горах или лесу. Летом 2016 года мама Артема посоветовалась со своими знакомыми и отправила молодого человека в реабилитационный центр «Гармония» в Томске. Как считает Артем, ее, как и остальных родителей наркозависимых, обманули. Он заявил, что в российских центрах врут и мошенничают. Конечно, они оказывают помощь, изменяют людей, но нагло обманывают. Многое не совпадает с их обещаниями. «Прожженый наркоман» Артем был помещен в одну комнату с несовершеннолетними, тогда как родителей уверяли, что он находится со сверстниками. Молодой человек утверждал, что собравшаяся молодежь еще не видела жизни, он мог съесть их одним взглядом, после чего за свои косяки получали тумаков все.

Одним из реабилитационных центров, с которыми работает Томский региональный наркологический диспансер, является заведение «Гармония». Всего в регионе, если верить официальной статистике, 1 400 зависимых людей, а подобных центров создано лишь три. Кроме «Гармонии» добровольно прошли сертификацию в рамках столичного демографического института такие учреждения, как «Мой выбор» и «Чистый путь». Для пополнения этого перечня центр обязан пригласить экспертную комиссию, способную оценить, насколько уровень качества предоставляемых организацией услуг удовлетворяет заявленному, и определить, добровольно ли там пребывают реабилитанты, и не наносят ли им побои.

В организации сертифицированные доктора Томска направляют людей, которые в течение трех месяцев лечились в рамках наркологического диспансера. Подобным больным выдается сертификат на право прохождения социальной реабилитации в центре благодаря бюджету области, выделяющему на программу 1 200 000 рублей ежегодно. Центр за одного человека получает каждый месяц двадцать тысяч рублей, что вдвое меньше, нежели просят на подобные цели на коммерческой основе.

Дмитрий Абрамов, являющийся главным врачом наркологического диспансера Томска, за которым остается медицинская реабилитация, не совсем сознает, какова эффективность системы социальной реабилитации в центрах. Однако он считает, что делегирование части работ с наркозависимыми негосударственным предприятиям увеличивает пропускную способность медицинского учреждения. При подобном положении вещей наркоманы остаются в стационарном отделении наркологического диспансера в течение не больше трех месяцев. Абрамов считает, что его эксперты лучше подготовлены. Помимо этого, они ведут статистические подсчеты и могут точно говорить о том, как много человек пребывает в ремиссии. Частные центры полагают, что когда больной не обратился к ним, то все отлично, а он может пребывать в ином центре, либо поступить к ним.

По завершении реабилитационного курса Артем трудился в «Гармонии» на протяжении еще нескольких месяцев, занимаясь рекламой услуг учреждения. В результате он ушел, поскольку больше был не способен лгать. Как считает молодой человек, сертификаты выдали «наиболее хитрым», но ситуация в течение последнего времени все же поменялась в лучшую сторону. Он заявил, что ранее они подвергались унижениям и побоям, тогда как сегодня вроде как кормят перед сном кашей. Естественно, бьют и сегодня, но не всегда и не повсюду.

Томская область является не единственным сибирским регионом, в котором социальная реабилитация зависимых от наркотиков людей курируется правительством. В Иркутске, согласно информации 2016 года, существует свыше 8 500 наркоманов. Здесь представлены два учреждения государственного формата, занимающиеся подобными вопросами. Речь идет об отделении медико-социальной реабилитации и центре «Воля», который находится в структуре молодежной политики. Резиденты «Воли» сначала получают совет лечиться в диспансере региона, а потом они способы проходить реабилитацию по выгодной стоимости – девять тысяч рублей, направляемых на питание. Стоимость амбулаторной помощи без расположения в центре выше. Для бюджета области месяц реабилитации одного наркомана, как считает замдиректора «Воли» Антон Вепрев, стоит 24 000 рублей, что намного ниже аналогичных услуг в иных организациях благодаря «незначительным аппетитам экспертов».

Центр «Воля», подобно большинству подобных организаций, в качестве главного способа социальной реабилитации наркоманов применяет психотерапевтические методики. Речь идет о групповых и индивидуальных занятиях с квалифицированным психологом, а также гештальт-терапии. Множество центров акцентируют внимание на трудовой терапии, когда наркоманы самостоятельно готовят, растят овощи, убираются и осуществляют уход за животными. В некоторых случаях, по словам больных, трудовая терапия применяется в качестве меры наказания. Например, если завязал отношения с девушкой из расположенной по соседству комнаты, то придется ремонтировать забор либо мыть полы.

Зачастую родственникам наркомана не хочется иметь дело с официальной медициной, в связи с чем они наведываются сразу же в реабилитационный центр. Помимо этого, значительное количество больных не видит нужды в лечении. Антон Вепрев, являющийся заместителем директора центра «Воля», отметил, что 99 процентов наркозависимых не понимают, в каком состоянии находятся. Это является признаком заболевания, однако принудительно никого на лечение не отправляют. Существует ряд мотивационных программ, подразумевающих привлечение родителей. Подобные мероприятия помогают налаживать работу с подобными больными. Чаще всего близкие стараются компенсировать проявления наркомании, а необходимо делать иначе, в частности, закрывать денежные потоки, чего вполне хватает.

Контроль со стороны правительства над социальной реабилитацией есть и в Новосибирской области, в которой по официальным данным проживает 8 200 наркоманов и 3 200 людей, которые эпизодически употребляют запрещенные препараты. Реабцентры курируются экспертами министерства социального развития, множество из которых трудились в теперь уже ликвидированной ФКСН. В рамках регионального реестра центров негосударственного типа, согласно последним сведениям, состоят сразу восемь организаций. Им предоставляется компенсация из областного бюджета расходов на пациентов, которые проходят реабилитацию в соответствии с направлением от нарколога. На подобные нужды был выделен один миллион рублей. Как и в Иркутске и Томске, наркоманы Новосибирска для бесплатного прохождения реабилитации обязаны обращаться в наркологический диспансер.

Для получения компенсации человек вначале должен проходить медицинскую реабилитацию. Об этом поведал эксперт минсоцразвития Владимир Чинцов. Он заявил, что в области существует несколько десятков законных и незаконных центров. Эти организации не располагают правами на ведение медицинской деятельности, однако многие из них на порталах в качестве рекламы размещают подобные посылы. В действительности в штате огромного количества медицинских центров медики отсутствуют, равно как нет лицензии и специалистов. По этой причине при обращении в центр, миновав государственный наркодиспансер, этапы терапии и государственную медицинскую реабилитацию, человек в самом лучшем случае только снимает ломку.

Для попадания в реестр министерства социального развития центр обязан подать заявку. Потом туда наведается комиссия, которая включает в себя работников МЧС, Роспотребназдзора и МВД. Важно, чтобы центр функционировал свыше трех лет, в полной мере соответствовал санитарно-гигиеническим и пожарным стандартам и соблюдал законы, т.е. не принуждал больных оставаться у себя против их воли. Экс-специалист ФКСН и работник министерства социального развития Игорь Никулин проинформировал о том, что если имеются нарушения, комиссия предоставляет рекомендации. После их устранения организация вносится в реестр. Это не секты, в которых разрушают психику людей, нелегально держат и используют незаконные способы ведения деятельности.

Лечить наркомана против его желания, в сравнении с психически больным, в стране незаконно. Это можно квалифицировать в качестве похищения и протикозаконного лишения свободы. При этом в случае использования физического насилия работниками центра можно смело говорить о нанесении ущерба здоровью и побоях. Никулин говорит о том, что госпитализировать по принуждению в нашем государстве недопустимо. Были подписаны определенные конвенции, государство старается в этом вопросе придерживаться принципов международного права, согласно которым человеческое здоровье является личным делом конкретного человека. По этой причине психологи должны вести работу, мотивировать подобных людей, чтобы они решили обратиться в центр, что невероятно трудно.

Что касается перепроверки центров касательно нелегитимного лишения свободы, то специалисты считают, что здесь все трудно. Комиссия министерства наведывается в организации исключительно в той ситуации, когда требуется устанавливать величину компнсации за терапию. Так бывает, что люди живут в доме, в котором ранее располагался животноводческий комплекс либо детский сад, нуждающийся в проведении ремонтных работ в течение десятка лет. Об этом поведал работник министерства социального развития. Люди клюют на рекламу, на невысокую стоимость услуг. И может произойти так, как было в Алтайском крае, когда людей в холодное время года держали в неотапливаемой комнате под замком. В организациях, находящихся под контролем минсоцразвития, подобное не случается. Эксперты реабцентра «Омега Плюс», включенного в реестр министерства, все-таки откликнулись на просьбу корреспондента принудительно забрать брата 28-и лет, не узнающего под спайсом даже родную мать. Родион, являющийся специалистом центра, заявил, что если сам не желает лечиться, то можно связать его с ребятами из мотивационной бригады. Далее больной будет доставлен в центр, а там будет решено, как поступить. Спустя несколько минут перезвонил некто Евгений, спросивший, является ли пациент спортсменом, на что тот ответил, что он – наркоман. Его переспросили, спортивное ли телосложение у пациента, на что корреспондент спросил, есть ли разница, не будут ли его винтить. Ему ответили, что не хочется, но не исключено, что придется. Согласно легенде, брат нечасто появляется дома, по этой причине Евгений обратился с просьбой о повторном звонке, когда объект появится на месте, чтобы можно было подержать его часок до приезда бравых ребят. На другой день начальник «мотивационной бригады» перезвонил сам, однако брат домой не заходил, поскольку его нет в действительности. Если судить по реестру министерства социального развития, его желали отправить в деревню Новолебедевка, расположенную в Искитимском районе Новосибирской области. Здание по указанному адресу нельзя найти в рамках приложения Google Maps.

Еще одна история рассказывает нам о том, что семнадцатилетняя девушка Ася в течение трех лет своей жизни потребляет амфетамин. В первый раз она попробовала на вписке с друзьями. Ася готовится поступить в вуз, скоро ей нужно будет сдавать ЕГЭ, однако после трехдневных «марафонов», устраиваемых девушкой несколько раз в месяц, она в течение еще нескольких суток не может «вернуться в реальность», поэтому не способна даже думать об уроках. В сравнении со многими наркоманами, девушка сознает наличие проблемы, однако ей страшно обращаться за помощью. Дело в том, что могут узнать родители. Но и это не самое страшное. Ася переживает, что ее упекут за решетку.

Уголовным законодательством предусматривается ответственность за покупку, перевозку, реализацию и хранение наркотических веществ, причем потребление запрещенных препаратов может быть наказано в соответствии с административным кодексом штрафом в размере до 5 000 рублей либо лишением свободы сроком на пятнадцать суток. Кроме того, суд способен принудить к прохождению терапии от наркотической зависимости, в случае отказа от которой также предусматривается ответственность. Согласно информации минсоцразвития Новосибирской области, из практически восьмисот человек, которые были осуждены за потребление наркотических препаратов, свыше шести сотен стараются уклониться от прохождения лечения.

В соответствии с административным кодексом, наркоман, по своей воле обратившийся в медицинское учреждение, полностью освобождается от ответственности. Люди, которые боятся, что их будут преследовать на законных основаниях в случае обращения за помощью, серьезно заблуждаются. Об этом сообщил Владимир Чинцов, являющийся экспертом министерства социального развития. В первую очередь нужно отметить, что речи именно об уголовной ответственности нет. В России за потребление запрещенных веществ предусматривается административная ответственность. Также стоит отметить, что добровольно обратившихся за поддержкой никто сдавать не будет, врачам это не нужно совершенно.

Поблизости от ворот Новосибирского регионального наркодиспансера, который располагается непосредственно за зданием министерства социального развития, находится автомобиль Следственного комитета. Внутри двухэтажного здания практически пусто: юная особа с волосами светлого цвета сидит на стуле, а в руках держит какие-то документы, нервно стуча по ним пальчиками. Видно, что никакой очереди, как в больницах, здесь нет. Никто не жалуется на то, что не был принят. Равиль Теркулов, являющийся главным наркологом Новосибирской области, сетует на то, что наркоманы часто сдерживаемы надуманными страхами.

Как считает врач, число потенциальных больных регионального наркологического диспансера, оцениваемое министерством социального развития приблизительно в одиннадцать тысяч человек, необходимо умножить в четыре-пять раз. Существует такое понятие, как латентность. Это означает, что человек потребляет на непостоянной основе, находясь вне поля зрения официальной статистики. По словам Теркулова, в регионе приблизительно пятьдесят-шестьдесят тысяч человек потребляют запрещенные вещества. На первой позиции в плане популярности и сегодня находятся «крокодил», морфин и героин, далее следуют курительные смеси синтетического происхождения..

Отсутствие желания пользоваться услугами официальной медицины объяснимо тем, что больных ставят на учет в наркологии, накладывают на них ограничения, обязуя постоянно приходить на прием к наркологу. Чаще всего родителям не хочется огласки, чтобы их ребенок был поставлен не учет, чтобы относительно него принимали определенные меры ограничения, связанные с невозможностью обладать оружием, управлять транспортными средствами, усыновлять малышей, поскольку понятно, кого способен воспитать наркоман. Об этом рассказал эксперт министерства социального развития и экс-работник ФСКН Владимир Чинцов.

Лимиты будут сняты, если на протяжении трех лет больной постоянно обследовался у нарколога и пребывал в устойчивой ремиссии. Как считает Равиль Теркулов, огласка отсутствует. Люди, по своей воле обратившиейся в наркологический диспансер, имеют возможность лечиться анонимно, а при наличии желания и не очень тяжелого состояния – даже амбулаторно.

Как считают «официальные наркоманы», наркологический учет является полицейской мерой, которая не согласуется с человечной наркополитикой. На наблюдение в диспансере ставят каждого автоматически, и даже когда зависимый будет снят с него, на нем останется ярлык, он будет подвержен социальному изолированию. В случае анонимного лечения никто не станет ставить на наблюдение, но оно всегда осуществляется на платной основе. Финансовые возможности больного не могут рассматриваться в качестве законного критерия, который помогает установить, относительно кого личная информация может быть занесена в базу данных и применяться с целью лимитирования определенных гражданских прав.

Люди, у которых отсутствуют средства для прохождения терапии, имеют возможность воспользоваться помощью регионального наркологического диспансера, готового лечить сразу 64-х пациентов, а также в специальные кабинеты в рамках центральных районных поликлиник и вставать на наркологический учет в общем порядке. Как считает Ревиль Теркулов, лучше будет так, нежели вообще никак. В действительности в любом случае все проявится. Молодые люди сегодня прекрасно сознают, что в процессе прохождения медицинских комиссий во время трудоустройства на хорошие места – в МВД или государственные органы – все должны проходить наркологов. Невзирая на тот факт, что Новосибирская область находится в десятке наиболее проблемных российских регионов, число зависимых от наркотиков сокращается. Людям известно, что правовые последствия все равно наступят. Достаточно провезти что-либо в кармане одну остановку, после чего никак не докажешь, что не перевозил, а приобрел для личных нужд.

Медицинскую реабилитацию подразделяют на несколько стадий. Речь идет о купировании синдрома отмены, приспособлении, улучшении состоянии и лишь потом о выходе в социум при активной поддержке профессиональных психологов. Теркулов рассказывает, что необходимо наладить работу и с пациентами, и с родителями, и с родственниками. Следует разрушить комок в виде зависимости и созависимости, появляющийся в подобных семьях.

Невзирая на работу экспертов, после терапии требуется социальная реабилитация, и здесь уже в дело должны вступать негосударственные центры. Игорь Никулин заявил, что зачастую человек, в особенности зависимый от героина, потребляет запрещенные препараты в течение нескольких лет, тогда как медицинская реабилитация отнимает не так много времени, и его самосознание продолжает перестраиваться. Чаще всего после прохождения лечения он возвращается в прежний круг общения, к товарищам, которые, вероятно, тоже употребляют, к прежним семейным проблемам, когда все сознают, что с ним трудно выстраивать отношения как с обычным человеком. В РФ наложен официальный запрет на заместительную метадоновую терапию, в разных государствах назначаемую опийным наркоманам, которым не помогли иные способы. Ее сущность состоит в том, что больной пьет метадоновый раствор, получаемый у доктора. В результате снижается финансирование криминальных группировок, у которых наркоман приобретает препараты, и инъекционный путь потребления, т.е. сокращается риск распространения и передачи инфекции ВИЧ, гепатита и прочих болезней.

Что касается отечественных экспертов, то у них мнение относительно заместительного лечения выглядит однозначно. Речь идет о наркомании, а ее использование лоббируется зарубежными фармацевтическими организациями. Сегодня на страну давят международные компании в связи с тем, что мы не пользуемся заместительной терапией. Об этом говорит Равиль Теркулов, бывавший в европейских центрах, в которых используется метадоновая программа. Некоторые преимущества, естественно, существуют, однако следует понимать, что множество больных продолжают потреблять незаконные запрещенные препараты. Остаются отрицательные последствия для здоровья.

ООН и ВОЗ имеют совместную позицию в отношении метадонового лечения. Они считают, что оно является наиболее действенным способом терапии опийной наркотической зависимости, приводящим к снижению числа летальных исходов, уменьшению вероятности заражения ВИЧ и отказу наркоманов от нарушений законодательства. Однако отечественные чиновники по-прежнему рассматривают заместительную терапию в качестве чего-то опасного для себя и социума, поскольку ее использование может привести к образованию «множества метадоновых и бупренорфиновых наркоманов, которых можно будет легко склонять к преступным деяниям и террористическим акциям, нацеленным на разрушение государства. В 2014 году руководитель ФКСН сказал, что организаторы Майдана давали митингующим средства на метадон, чтобы их можно было использовать в качестве пушечного мяса.

Игорь Никулин считает, что не слишком правильно, когда в реабцентре будет проводиться сбыт наркотических препаратов. Вообразите, если бы зависимым от алкоголя предоставляли по утрам полстакана водки. Он считает, что в Европе такую практику активно используют по той причине, что фармацевтические организации смогли накопить внушительные запасы метадона в складских помещениях, и необходим рынок сбыта. Даже в бывших советских государствах, где такое лечение использовалось, от него решили отказаться. В действительности программы заместительного лечения используются в 106 государствах планеты, включая и многие бывшие советские республики, за исключением Туркмении и РФ. В Украине заместительная терапия стала использоваться в 2005 году. Когда был присоединен Крым, на полуострове примерно восьми сотням человек прикрыли доступ к метадону. Согласно информации ООН, в течение первого года каждый десятый скончался по причине передозировки в связи с возвращением к потреблению героина, либо покончил с собой в связи с ломками. Министерство здравоохранения старалось опровергнуть эту информацию, заявив, что при украинском правительстве скончалось намного больше зависимых от метадона больных. В период 18-31 декабря 2014 года в Крыму умерли сразу три человека, которые раньше принимали участие в программе заместительного поддерживающего лечения. В Севастополе скончалось четыре человека. В 2012 году на полустрове не стало восемнадцати клиентов подобных программ, тогда как в 2013 году – четырнадцати. Об этом проинформировал Олег Сагалай, являющийся секретарем министерства.

Теркулов рассказывает о том, что люди, зависимые от метадона, испытывают сильнейшие ломки. Больные, доставшиеся России после присоединения Крыма, являются серьезной головной болью российской наркологии. Их посылали в различные регионы европейской части страны по 2-3 человека. Подобным «этапированием», вероятно, можно объяснить сокращение числа летальных исходов клиентов заместительного лечения на полуострове после того, как Крым был присоединен.

Владимир Кузьминский, являющийся пациентом реабцентра Новосибирска «Твое право на жизнь», заявил, что из них готовили будто солдат. Идет молитва, звучит агрессивное музыкальное сопровождение, на сцене находится сильный парень, призывающий к военным действиям. Он объяснял, что здесь отсутствует церковь, все отлично, а в мире действует дьявол, и они обязаны подготовиться к противостоянию с ним. Эту мысль постоянно пытались внушить. Наркоманов пытались привезти в одно из трех зданий в деревне Молот Коченевского района области в соответствии с просьбой родителей, часто под влиянием препаратов. После этого вынуждали подписать согласие на прохождение терапии. Сотрудники центра требовали учить молитвы, а за самые незначительные проступки вынуждали делать отжимания, либо посылали в карцер.

С 2015 года организация вызвала интерес ФСБ. Пресс-центр ведомства проинформировал о том, что поступали обращения о нелегальных похищениях и удерживании людей. При этом проверку инициировали по той причине, что руководители секты «Исход», под чьей эгидой работал центр «Твое право на жизнь», оказался в поле зрения органов правопорядка в связи с покушениями на дачу взятки работнику новосибирской мэрии, посредством которой он старался узаконить самовольное строительство.

На старте этого года Султан Кенжаев, являющийся директором центра, был приговорен к семи годам пребывания в колонии строгого режима (вероятно, не очень строгого, поскольку он временами появлялся в социальной сети «Вконтакте»). Сегодня ведется расследование дел относительно Егвения Караваева, являющегося его коллегой, еще одного подельника разыскивает полиция.

Протестантское сообщество «Исход», невзирая на это, по-прежнему работает в формате тоталитарной секты. Проповеди и богослужения постоянно проводит Алексей Пронькин в компании своей супруги Евгении. Лидер организации старается дистанцироваться от своей паствы, причем он подчеркивает свое значение в качестве своеобразного «посредника между людьми и Богом». По информации источника, который близок к руководителям одной масштабной новосибирской протестантской организации, множество пасторов относятся к Пронькину как к идейному отступнику. Противоборствовать подобным организациям невероятно сложно. Можно только в той ситуации, когда имеются конкретные заявления больных, либо центр откровенно нарушил закон об НКО. В этом случае органы юстиции и прокуратура подают в суд соответствующее заявление. Об этом поведал работник министерства социального развития Владимир Чинцов. Так недавно было с «Преображением России» в Кемерово.

Невзирая на тот факт, что организация «Твое право на жизнь» закрыта, а работа «Преображения России» остановлена, по решению суда связанные с данными организациями лица по-прежнему пытаются реабилитировать наркоманов. Исполнительный директор центра «Твой выбор» в Новосибирске, сотрудничавшая с сектой «Исход» в сфере оказания поддержки бездомным, Денис Селезнев самостоятельно проходил реабилитационную программу в рамках «Преображения России». Сегодня «Твой выбор» больше не забирает больных на принудительной основе, хотя на старте своей деятельности они были вынуждены столкнуться с органами правопорядка. Все же в административном плане все прошло, и теперь организация так больше не поступает, как сообщил Денис. Теперь наркоманы отлично осведомлены о своих правах. Руководитель «Твоего выбора» потреблял наркотические препараты в течение тринадцати лет. Экс-наркоманы во время своего пребывания в ремиссии нередко занимаются реабидитацией зависимых. Равиль Теркулов заявил, что принято считать, что люди, прошедшие через это самостоятельно, лучше сознают, каким образом оказывать помощь.

Как считает Игорь Никулин, к экс-наркоманам, занимающимся реабилитацией, необходимо отностись с подозрением. Многие заканчивают вузы, становятся обладателями дипломов психологов, однако большинство посещает непонятные курсы. Вроде как прослушал двести часов, после чего якобы готов работать. Кроме того, существует такая пословица, что «героин умеет ждать». Так случалось, что руководство центром тоже срывалось. Многие отечественные реабцентры пользуются программой «Двенадцать шагов», которую разработали в тридцатые годы предыдущего столетия в Соединенных Штатах. Согласно оценкам экспертов регионального министерства социального развития, эффективность подобной программы составляет восемьдесят процентов. Она подразумевает, что необходимо принять, что больной слаб перед наркотической зависимостью, и что существует некая сила, которая сильнее него, и что на нее следует полагаться. В рамках религиозной реабилитации подобной силой принято считать Бога.

Игорь Никулин полагает, что религиозные организации проводят реабилитацию, чтобы пополнить свои ряды новообращенными. Однако если в разных сектах люди по-прежнему варятся в своем котле, то православные центры многие покидают и уходят в социум, заводят семьи, трудоустраиваются и социализируются. Российская Православная Церковь характеризуется большей открытостью. Когда представители министерства наведовались в иную религиозную организацию, те не желали контактировать, отказывались пускать на территорию. В действительности в религиозных организациях очень многое зависит от транслируемого мировоззрения. Святое Писание-то неизменно.

Рассказ «Господи, помилуй!»

Священник три раза произносит «Господи, помилуй!», находясь в полноценном богослужебном одеянии и лицом к алтарю. Спокойный и тихий голос священнослужителя отражают своды собора Александра Невского, что усиливает его многократно. Паства крестится, а те, кто находятся в первых рядах, начинают склонять колени.

В Новосибирской области под эгидой РПЦ работает реабилитационный центр епархии им. Серафима Соровского, имеющий шесть подразделений. Кроме непосредственно реабилитации, священнослужители также организуют проведение еженедельных молебнов, позволяющих исцелить людей, которые зависимы от наркотиков и алкоголя. Сегодня активнее всех молится Валентина Ивановна. Ее сынок потреблял что-то «модное» и крал средства из дома. Она не хочет обращаться в наркодиспансер, о реабилитационных центрах не имеет представления и верует, что можно рассчитывать исключительно на Божью помощь. По завершении молебна она подойдет к священнослужителю с просьбой о благословении. Он скажет ей два слова, после чего скроется в алтаре от последующих вопросов. Молодой человек, говоривший со священнослужителем перед Валентиной Ивановной, утверждает, что у него или его родных нет каких-либо сложностей с наркотиками и алкогольной продукцией. После этого он интересуется, где можно прочесть о реабилитации.

На портале епархиального центра указано, что по завершении молебна проходит разговор с наркоманами и их близкими. Из алтаря появляется другой священнослужитель в черном одеянии, который интересуется, кто посетил беседу. Вокруг него собираются тридцать человек. Священник с интонацией учителя интересуется, кто прочел Евангелие. Руки поднимают только три человека. Служитель огорчается, что он давал задание на минувшей неделе. Если не иметь представления о том, что говорил Бог, исцеления не последует. Он интересуется, готовился ли кто-либо к причастию и исповеди. Он просит хотя бы прочесть о нем. Далее он предлагает посмотреть на устройство храма. При этом ни слова не говорит о противоборстве наркотической зависимости.